Сообщение МамЮличка » 31 мар 2012, 09:25
Прошёл год с момента моих "классных" родов и я решилась немного написать о нас...
В ночь с 22 на 23 января 2011 года в нашей семье произошло очень важное событие – на свет появился наш Арсюшенька. Для города он стал первым в году богатырёнком, самым крупным мальчишкой за всё время существования роддома, а для нас – самым дорогим, самым желанным сынишкой и братиком в мире. Даже в самом страшном сне я не могла себе представить, что через шесть дней буду выходить в тяжёлейшем состоянии через заднюю дверь роддома одна, без ребёнка. А всё так хорошо начиналось...
Мы с мужем были очень счастливы, когда узнали, что беременны! Наша 4-летняя дочка прыгала от радости и кричала, что скоро у неё родится братик. В том, что будет именно мальчик никто не сомневался ни секунды! Дарья сразу жу придумала имя – Арсений, постоянно с ним разговаривала, успокаивала его песенками, рассказывала сказки и всё время спрашивала будет ли он любить её так же сильно, как она его. В ожидании чуда прошли 9 месяцев. За это время я не пропустила ни одного посещения участкового гинеколога, бесприкословно слушалась врача, вела здоровый образ жизни, сдавала абсолютно все анализы и проходила все обследования. Я прекрасно знала, что все мои показатели в пределах нормы, кроме одного - большая прибавка веса (+30 кг). На последнем УЗИ доктор сказал, что вес малыша будет за 4 кг. С этим УЗИ я пошла сначала к своему врачу, а потом к доктору в роддом. На мой вопрос «Может быть безопаснее сделать кесарево?», я получила исчерпывающий ответ: «Никаких показаний для этого нет! Вторые роды, первый ребёнок был 4 кг. Вам бы что попроще, а нам потом под статью. Родите сами! ».
Утром, в субботу 22 января, у меня начали отходить воды, и я, как опытная мамочка, без спешки и паники собралась в роддом. Аккуратно упакованные пакеты со всем необходимым уже ждали меня. Обменная карточка была под рукой. Я не волновалась ни капельки. В роддоме дежурный врач посмотрелa на мой огромный живот, глубоко вздохнула и ... ушла. В 17.00 у меня начались схватки. Я считала минутки, правильно дышала, и ждала доктора. В 23.00 схватки стали невыносимыми. Меня перевели в родовую палату. Дальше всё было, как в тумане, я чувствовала, как расходяться кости таза и кричала от боли, меня оcмотрело несколько врачей, я плохо слышала, о чём они шептались, но понимала, что им что-то не нравится . К тому времени, когда начались потуги, я была в полусознании. Я слышала гул медперсонала «Тужься!». Минут через 10 стало ясно, что плечики ребёнка не проходят, и я ничего не могла сделать. Меня трясли, звали по имени, поливали водой. Мужчина-врач лежа на мне просто выдавливал ребёнка, а акушерка всеми силами пыталась раздвинуть кости таза. Я так и не услышала крика своего сынишки, последняя мысль была о дочке, и я отключилась.
Когда я пришла в себя, я долго соображала на каком я свете. Хотела дотрогуться до привычного животика..., а его нет. Сознание медленно возвращалось. Первый мой вопрос был «Что с моим ребёнком?». Санитарка ответила, что малыш в реанимации, ко мне прийдут и всё скажут. И только на руке метрика: «Дубенко – 23.01.11, 4.30 утра, мальчик – 5580, 58 см.»
Я позвонила мужу. Он срочно вызвал маму, которая приехала с другого города и забрала Дашеньку к себе, на прощанье моя принцесса нарисовала мне рисунок – мама, папа, Даша и Арсюша, и просила передать братику, что она его сильно любит! Через два часа педиатр сказал, что у новорождённого была сильнейшая асфиксия, он в очень тяжёлом состоянии. Детская реанимация его не смогла забрать – не довезли бы. Надежды мало. Функционирует только сердечко. И как приговор - ЕДИНИЦА по шкале Апгар.
Неподвижная в корсете (с травмированными тазовыми суставами), вся в слезах и молитвах я, под строгим наблюдением врачей, пролежала неделю в отдельной палате роддома, слушая детские голоса за стеной. А мой муж тем временем разрывался между домом, работой, лежачей мной и городской реанимацией, куда на третьи сутки перевели нашего мальчика. Я не смогла понять и половины его диагноза – три строчки абревиатур и сокращений, понятными были лишь: родовая травма, ГИП ЦНС (гипоксично-ишемичное поражение центральной нервной системы), парез Дюшена-Эрба слева (паралич левой руки – то самое застрявшее плечико) и Гигантский плод. Всё. Невролог сразу же посоветовал нам оформлять инвалидность, дабы не терять деньги от государства. Когда нам впервые разрешили увидеть сына, на негнущихся ногах я пошла в реанимацию. На шестой день после родов я впервые увидела свою кровинушку. К тому времени все слёзы были выплаканы, и, глядя на сынишку такого беззащитного с кислородной трубкой, всего в проводках и катетерах, я пообещала, что мы с папой сделаем всё, что в наших силах и даже больше, чтобы наш ребёнок был здоров!
С того самого дня наша жизнь была расписана по минутам – отделение патологии, Всеукраинский реабилитационный центр для детей с поражением центральной нервной системы, Институт микрохирургии глаза, Институт травматологии и ортопедии; консультации лучших неврологов, урологов, окулистов, хирургов, психологов и педиатров; ночные общения на форумах, тонны перечитанной литературы; несметное количества анализов, магнитно-резонансная томография, кардиограмма, энцефалограмма, УЗИ сердца, почек, ЖКТ, регулярные нейросонография и допплерография сосудов головного мозга; ежедневные таблетки и микстуры, уколы и витамины, электропроцедуры, комплексные массажи, три раза в день Войта-терапия, Бобат-терапия, плаванье с элементами аквагимнастики. Мы с мужем не принадлежали сами себе, а моя четырёхлетняя дочь в одну ночь стала взрослой старшей сестрой. Всё это в комплекте с длительными прогулками на свежем воздухе и грудным вскармливанием (сначала через трубочку, потом с бутылочки и лишь потом – грудь) дало свои результаты.
В 2 месяца появилась динамика в ручке, к 5 месяцам сошёл постгипоксический оттёк головного мозга и начали уменьшаться кисты, в 6 – мы твёрдо держали голову и сказали «мама», в 10 – сами сели, в 11 – начали ползать. Мы тихо радовались каждому самому малюсенькому достижению нашего мальчишки, самому скромному прогрессу. К нашему первому дню рождения мы подошли с прекрасными результатами. И хотя безусловно всё ещё остаёмся на неврологическом учёте, но теперь ни один врач не скажет нам, что у нас потенциальное ДЦП, не увидит паралич руки и не отправит нас оформлять инвалидность! Мы просто поверили заведующему детской реанимации, который сказал: «Мы сделали, что могли, дальше всё в Ваших руках. У Вас настоящий богатырь. Помогите ему, и он обязательно справиться.»